Кара

Ты сидишь на кровати и читаешь книгу, ты думаешь, что ты одна, но это заблуждение. Книга, наверное, интересная, твои глаза бегают, жадно пожирая строчки. Ты перелистываешь страничку, поджимаешь ноги под себя, прислоняешься спиной к стене, всё сильнее заворачиваешься в плед. Рядом на столике стоит кружка ароматного чая, вкусное кокосовое печение. Три лампочки под потолком освещают уютную комнатку. Ты расслабленна, погружена в свои мысли.

Признайся, ведь ты даже не можешь допустить и мысли что сейчас рядом с тобой кто-то есть, что кто пристально смотрит на тебя.  Я сажусь рядом, провожу рукой по твоим роскошным каштановым волосам, ты вздрагиваешь и кутаешься в плед.  Это скорее инстинктивное движение, чем осознанное.  Книга интересна, она захватила всё твое сознание. Что же ты там такое читаешь? 

Стивен Кинг «Мешок с костями». Хороший выбор, интересная книжка: много захватывающих моментов, шумов, скрипов, приведений. Но в твою светлую и очаровательную головку, даже на секунду не приходит мысль, что приведения  к тебе существенно ближе, чем ты думаешь, я совсем-совсем рядом. Я могу дотрагиваться до тебя, смотреть, как ты спишь, принимаешь душ, чистишь зубы…

Я могу всё, убить тебя, запугать, превратить твою жизнь в ад. Но пока я этого не делаю, пока. У меня уже есть план, я знаю, как сделать тебе больно, по-настоящему больно. Заставить страдать всю жизнь, пока крышка гроба не закроет твое смуглое лицо. Гроб — это не придел, я тому подтверждение. Я знаю, и видел то, что твоему Кингу не снилось и в самых страшных ночных кошмарах.   

***

Зимний вечер стучит в окно.  За оконными рамами  беснуется метель, порывы ветра сносят всё на своем пути. Кажется, ещё немного, ещё пару ударов и стёкла будут разбиты, после чего уличный холод, преодолев последнюю преграду,  ворвётся в квартиру.

Но на уютной кухне тепло и светло. Секундная стрелка часов   бодро бежит по кругу, отсчитывая минуты жизни. За столом три человека: она, он и мальчик лет тринадцати. Обычная семья, обычный ужин.

Они улыбаются, обсуждают прошедший день. На плите стоит, тихонько шипя, пузатый чайник, под его шипение мальчик рассказывает, как прошёл его день в школе. Папа делится впечатлениями от посещения новой автомойки.

Мама встает и выключает уже начавший свистеть чайник, папа и сын убирают грязную посуду в раковину и достают чашки. Ужин почти закончен, осталась последняя и,  наверное, самая приятная его часть. Сейчас в чашки будет разлит, ароматный чай, ещё теплый пирог с картошкой займет почетное место в центре стола. 

Будут продолжаться разговоры, смех, весёлые подколки друг друга. И думается, им не только не мешает беснующийся за окном ледяной ветер, он им даже помогает, помогает почувствовать всю теплоту домашнего очага. На пороге кухни, свернувшись клубочком, спит котёнок, он хорошо покушал, его живот выпирает и довольно урчит, маленькая мордочка спрятана  за пушистой лапкой. Старая примета говорит – будет холодно, впрочем, это и так понятно, январь, до лета далеко.

Мама разливает в кружки чай, пирог уже разрезан. От него идет просто невероятно вкусный запах, тоненькая хрустящая корочка, окружающая со всех сторон рассыпчатый картофель, словно призывает: съешь меня! Откуси кусочек, запей горячим чаем, что может быть лучше и вкуснее когда за окнами сходит с ума проклятая вьюга.

Три человека на маленькой уютной кухне сейчас на пике счастья, им хорошо, тепло и уютно друг с другом. Они и подумать не могут, что жить им осталось считанные минуты.

***

Вздрогнула, испугалась? Это я немножко подшутил над тобой, скрипнул дверцей шкафа на кухне. Тебе не по себе, по красивому телу пробежали мурашки.  Тебе страшно, вернее тревожно, то, что ты чувствуешь сейчас это нельзя назвать страхом, так, легкая, пока легкая, тревога.

О! ты пришла сюда, смотришь, что случилось, обводишь взглядом кухню, ищешь, что упало. Не находишь….. Всё на месте, все как и должно быть, твоему мозгу не за что зацепиться, нечем оправдать этот ночной скрип на пустой кухне. В раздумье ты удаляешься назад в комнату, книга тебя уже не интересует, адреналинчика в крови хватает и без дяди Стива.

Берёшь телефон, набираешь номер, пару секунд вслушиваешься в трубку, потом кидаешь её на кровать. Что сказали? Наверное, «абонент недоступен»?! Какая жаль! Ведь согласись, всегда так обидно выслушивать этот безразличный механический голос, который предлагает перезвонить позже. Конечно, ты перезвонишь,  что тебе ещё остается, а до этого ты будешь ходить по квартире, искать себе место, которое так и не сможешь найти. А ещё будешь набирать его номер, вновь и вновь и вновь.

Какое-то дурное предчувствие будет терзать тебя, не давать покоя.  Ты что-то чувствуешь, это инстинктивно, за гранью логики и понимая. Ты женщина, ты мать, у тебя бешено развиты инстинкты. Сейчас они кричат в твоем мозгу: что-то случилось, что страшное, что-то ужасное.

Пачка сигарет?  Ты же, вроде, не куришь? А, наверное, уже не можешь совладать с нервами. Ну что же, кури, наверное, ты теперь очень плотно подсядешь на никотиновую иглу. Смотришь на сигарету, о чём думаешь? Только не гори, что о вреде курения, в сравнении с тем, что тебя ждет, это такая мелочь, так что затягивайся, не стесняйся.  Кури, успокаивай нервишки, но только вряд ли получиться.    

***

Стук в дверь, он и не сильный и неслабый, уверенный, очень уверенный. Разговоры семьи смолкают, все переглядываются между собой. Гости в их маленькой квартирке бывают редко, да и погода не очень располагает к  нанесению визитов.

Глава семейства встает и подходит к двери. Выглядывает в глазок – на площадке два человека в синей униформе, один стоит спиной и, наклонившись, что-то ищет в сумке стоящей на полу. На его синей куртке надпись:  «МОСГАЗ» и чуть ниже «Аварийная служба». 

Мужчина понимает, кто его визитеры, но всё же, больше для проформы, спрашивает:

— Кто там?

— Мосгаз, утечка в системе, нам нужно проверить ваше газовое оборудование — молодой голос, уверенный, слегка уставший. Он соответствует голосу работника аварийной службы. Ему и самому не очень нравиться стучаться под вечер в чужие квартиры, но что делать, это его работа.

Хозяин открывает дверь. Два молодых человека входят в квартиру, лицо одного, того который раньше стоял спиной, отцу семейства определенно знакомо. Он точно его где-то видел раньше, но где? Мозг роется в своей базе данных, но ответ, лежащий на поверхности, так и не приходит. Лицо знакомо, но обстоятельств он не помнит. В руках парня разводной ключ, очевидно, его он доставал из сумки, которая теперь весит  на плече.

— Нам необходимо проверить, нет ли у вашей газовой плиты утечки  — второй парень прерывает размышления хозяина.

— Да, да, конечно! Пройдемте.

Хозяин и  газовик идут на кухню, второй  заканчивает снимать в прихожей ботинки и идёт чуть следом. Его рука сживает разводной ключ, сжимает настолько сильно, что пальцы рук слегка посинели. Глаза бегают, всё тело напряженно. Взгляд фокусируется на затылке хозяина — или сейчас или никогда. Резким движением он вскидывает руку вверх и с силой  опускает тяжелый металлический предмет на голову отцу семейства. Тёмная кровь брызгами покрывает его лицо, мужчина вскрикивает и падает на пол. Из его разбитой головы вытекает кровь,  густая, тёмная кровь. Прошли всего секунды, а возле головы, на полу, уже лужица. Тот, что шёл впереди выхватывает из куртки обрез и наставляет его на сидящую за столом женщину.

— Молчать, на пол, мордой вниз, пикнешь – убью!

Женщина не выполняет приказ, она закрывает лицо руками и начинает дико кричать. Незамедлительный удар кулаком в лицо, во рту тут же появляется вкус крови. Всё её лицо в крови, она хлещет из разбитого носа и рассеченной губы. 

Её грубо хватают за волосы и бросают на пол. Но она всё ещё кричит, скорее всего, это от шока, она просто не понимает, что происходит. Ещё минуту назад они спокойно пили чай на своей уютной маленькой кухне, а сейчас её муж истекает кровью в прихожей, а она лежит лицом вниз на холодном линолеуме.

— Блядь, сука, ты заткнешься или нет?! — ещё несколько ударов, на этот раз в голову. В глазах темнеет, рассудок медленно уходит, шум в ушах поглощает все звуки. Она лишь тихонько всхлипывает, не будучи способной, на что-то большее.

Второй парень  достает из кармана большой охотничий нож и подставляет его к горлу мальчика. Ребёнок не сопротивляется, он словно находится в коматозном состоянии. Его зеленые глаза расширены до придела,   ещё минуту назад они пили чай…

— Живо говори, где деньги, или я отправлю мальчишку на свидание с Христом.

Но женщина не может говорить. Она хотела бы сказать, где находятся эти несчастные сто тысяч, скопленные на машину. Ей не жалко этих денег, но её язык просто не поворачивается. Мысли путаются, дышать тяжело, сознание окончательно меркнет.

***

Ты ведь слышала тогда эти крики? Знаю, слышала! Ты сидела на своей кухне, ты слышала всё. Ты умная девочка и всё прекрасно поняла, ты знала, что происходит что-то страшное.

Достаточно было одного звонка, нужно было набрать две несчастные цифры. Можно было даже не представляться, просто назвать адрес и то, что случилась беда. Всё было просто и очевидно. Но ты не сделала это, ты просто забилась как мышка в угол и закрыла уши руками. Из глаз текли слезы, а руки всё сильнее прижимались к ушам, тебе было страшно.

Ты боялась, боялась пошевелиться. Но была и ещё одна причина твоего бездействия – ты узнала голос, узнала его голос. Ты бы не спутала этот голос с другим, хотя в тот момент ты бы этого очень хотела.

Это был он, он делал что-то страшное, ты не сомневалась в этом. Но ты его слишком любила, слишком любишь до сих пор. А ещё ты была беременна, беременна от него, и не могла одним звонком отправить отца своего ребенка в тюрьму.

Ты сидела и молчала, зажимая уши руками. В то время когда меня и моих родителей убивали, ты просто сидела в углу, и молила Бога, чтобы всё это поскорее закончилось.   

***

Ещё десять минут назад в этой квартире семья из трех человек спокойно ужинала.  Что такое десять минут? Миллионная доля секунды, в масштабе истории. Но иногда столь малого времени хватает, чтобы окружающая реальность изменилась до неузнаваемости.

Ещё десять минут назад, здесь была теплота, радость, веселье. Десять минут назад здесь была жизнь. Сейчас же смерть собирает здесь свой богатый урожай. Бандиты ушли, оставив за собой три трупа. Ушли не с чем, они не нашли того, чего искали.

Кровь, густая вязкая жидкость. Сколько её здесь, кажется, что вся квартирка залита ей с потолка до пола. Кровь везде: на полу, на стенах, на столе, даже вода в кошачьей миске окрашена в красный цвет.

На кухне лежат мать и сын. В глазах ребенка застыл ужас, он до конца, до последнего сокращения сердечной мышцы, не мог понять – что же происходит. Он до последнего не верил в реальность происходящего.  Казалось, что всё это лишь дурной сон, казалось, надо лишь проснуться. Сон, всё это не может быть реальностью, даже когда холодная сталь ножа резала его горло, тринадцатилетний мальчик думал только об одном  — проснуться!

Недалеко, лицом вниз, лежит его мать. Она тоже до конца не поняла, что же случилось. Она единственная кто умер не от ножа убийц, её сердце не выдержало происходящего и остановилось за несколько минут до того  как человек (человек?) в синий униформе с надписью «МОСГАЗ» на спине, занёс над ней, уже испачканный в крови её сына, нож.

В прихожей отец семейства. За несколько минут до своей смерти он всё-таки разыскал в базе данных воспоминаний нужную информацию. Тот парень, чье лицо было знакомо — это ухажер их соседки, Ирины. Но теперь эта информация уже не имела ни какого смысла.

***

Опять звонишь? И что, опять не отвечают? Судя по тому, с какой силой ты швырнула телефон, тебя опять попросили перезвонить позже. Ты нервно ходишь по квартире и снова куришь, уже прямо посредине комнаты. Меры сдержанности и приличия засунуты туда, куда и солнце не заглядывает. 

Тебя трясет,  как бы сказал он: не по-детски колбасит. Ты ходишь из угла в угол, как заключенный на прогулке, и куришь, много куришь, сигарету за сигаретой. Твои легкие не привыкли к такому, ты кашляешь, но опять затягиваешься.

Удар кулаком в стену, браво! Хороший способ выместить скопившееся в нутрии напряжение и злость. Да и к тому же боль в руке немного отвлекает от реальности. Ты снова берёшь телефон, опять набираешь номер … пара секунд, и мобильник летит в угол.

Ты никогда не разговаривала с ним насчёт того январского вечера. Но ты знала, что это был он. Тебе не нужно было доказательств, ты просто знала. Ты даже была на наших похоронах, плакала. Искреннее, я верю, что искреннее. Три гроба, три свежих бугорка на городском кладбище – вот цена твоей трусости и эгоизму.

Сколько раз тот вечер приходил к тебе во снах, сколько раз ты пыталась оправдать себя: оправдать своей беременностью, оправдать тем, что ты ничем не могла помочь, и твой звонок бы ничего не изменил. ЛОЖЬ! Могла, ты могла всё изменить и тебе нет оправдания. Ты три года спала в одной постели с убийцей, ты родила ему сына, вы строили свою семью на кровавом фундаменте состоящим из наших жизней.

Сейчас пришло время отвечать за свои поступки. Пришло время кары, ещё пару минут и раздастся звонок, который разделит твою жизнь на две половины  — до и после. Один телефонный звонок и мир уже никогда не будет прежним, как он перестал быть им после уверенного стука в дверь в тот холодный январский вечер три года назад.

А вот, кстати, и он. Ну, давай подбирай трубку с пола. Чего не отвечаешь? Незнакомый номер на дисплее? Страшно? Ну, давай ответь же! Ты же понимала, что так будет, весь вечер ты подсознательно ждала этого звонка!

— Алло — тихо, почти шёпотом, сквозь слезы.

— Ирина Владимировна? Вечер добрый! Вернее не очень добрый…. С вами говорит инспектор спец. батальона  ГИБДД московской области, старший лейтенант…

— Они живы? — нервно обрывая собеседника – скажите, они живы?

— Да …. — удивленно и озадаченно – Ваш муж и сын живы, они получили серьезные травмы, но  живы. А как вы узнали о… 

— Больница, какая больница? Куда их увезли?

— Склифф, послушайте, мне надо задать Вам пару…

Трубка летит на пол, женщина прямо в домашних тапочках выбегает из квартиры. 

Полгода спустя 

Как же ты постарела….   Глядя на тебя, тебе не дашь твои двадцать пять. Особенно поражают глаза, они пустые, абсолютно пустые и потерянные. Полгода ты фактически уже живешь в больнице, крики больных, циничные шутки мед. персонала, запах лекарств — всё это стало уже неотъемлемой частью твоей жизни. А ещё её неотъемлемой частью стал никотин,  всего полгода назад ты почти не курила, а сейчас полторы пачки в день. 

Твой муж и ребёнок так и не приходили в сознание. У них страшные травмы, врачи прямым текстом говорят тебе, что шансов нет, да и ты уже ни на что не надеешься. Ты зомби, больничная тень, что-то вроде местной сумасшедшей, тебя не выгоняют отсюда только из жалости.

Полгода, день за днем ты смотришь на то, что осталось от твоего мужа и сына, день за днем ты медленно сходишь с ума.  Особенно досталось мужу, когда его привезли, из его глаза торчала железка. Врачи до сих пор не могут понять, как он выжил.

Открою секрет, они оба выжили по моей воле.  Просто забрать у тебя двух твоих самых дорогих людей — это было бы слишком просто, я хочу, чтобы ты мучалась.  Чтобы день за днем, минуту за минутой, ты видела их израненные тела, чтобы тебя это не отпускало, не забывалось,   не давало покоя 24 часа в сутки.  

Ты смотришь в окно и шевелишь губами. Что ты там шепчешь? Молишься! Ну что ж, молись, только это бесполезное занятие. Сейчас я твой Бог и моё имя отнюдь не любовь, моё имя ненависть и возмездие. Привыкай малышка, отныне твоя жизнь – ад. Его начальная, нулевая ступенька. То, что сейчас это ещё не наказание, так увертюра к спектаклю под названием вечные муки Ирины. И ты знаешь крошка, слово вечные тут не ради красного словца. Они будут действительно вечными, твои мольбы уже ничего не значат, раскаянье бесполезно.   

Что ты там просишь? Смерти? Нет Зая, смерть тебе в ближайшее время не грозит, смерть ещё надо заслужить. Да и я уже говорил, крышка гроба для тебя ничего не изменит.