Соляры надо?

— Так, держи докУменты, пломбу повесили, можем ехать. Я думаю: мы сейчас за город выедем, там, ближе к Киселевску,  стоянка хорошая есть, заночуем, а завтра прямо с утра на Новосиб двинем.

— Я что-то так и не могу понять, реально между Новокузнецком и Абаканом нет прямой дороги, и ехать только через Новосибирск? Это же крюк… я даже не знаю, что-то около тысячи километров, да?

— Дорога прямая есть, но только если ты сможешь заставить эту дуру двигаться по рельсам. Но ты ведь не сможешь, да? Если сможешь, скажи, я немедленно разворачиваюсь и еду на городской вокзал. У них там классно сделано, на всех окрестных зданиях висят железные буквы со строчками из Маяковского: «Здесь будет «город-сад!» Ну и далее по тексту великого пролетарского поэта.

— Ладно, хватит ёрничать, так и скажи – дороги прямой нет, только поездом. Ладно, через Новосибирск, значит через Новосибирск. Надо бы на выезде в магазин заехать, у самих с продуктами плохо, да и Барсику какого-нибудь дрискаса купить.

— Ага, чтобы он после этого самого, как ты, верно, подметила, дрискаса, нам всю кабину вот этим самым и загадил. Нет уж, спасибо. Ест человечью еду, и пусть ест. Нечего бедолагина травить: судя по его виду, у него и так жизнь была весьма нелегкая.

— Как скажешь, но в магазин заехать надо — у нас и человечьей еды не особо. Сами скоро начнем дрискасом питаться.

— Так точно штурман! Беру курс на продуктовый лабаз. Ожидаемое время прибытия: 28 минут.

— Паяц, великовозрастный!

***

— Братан, братан! Тебе соляры надо?!

Дёма не сразу может понять, какой такой братан и какая соляра. Но постепенно сон отпускает, и реальность начинает восстанавливаться. В спалке ворочается, что-то сонно бормоча, Мурзик. Барсик не то шипит, не то мяукает – у него это примерно один и тот же звук.

Они на стоянке, недалеко от Киселя, кто-то ломится в двери и предлагает купить соляры. Логично, он же оставил канистру перед капотом. Неужели начало везти? Вот только новый рейс взяли и сразу же фарт пошел. Он растирает лицо руками, и резким движением заставляет себя встать и открыть окно.

В теплую кабину влетает холодный, сырой воздух. Стоит туман, видимость почти нулевая. Вот такие они, западно-сибирские ночи. На улице, перед дверью кабины, стоит молодой и улыбчивый парень. Рядом с ним старенькая, потрепанная жизнью Нива, очевидно, на ней он и приехал. Чуть поодаль, в другом конце стоянки, стоит КАМАЗ, в кабине темно, шторки задернуты. Когда они сюда заехали, он уже был.

— Тише, тише! Всех сейчас перебудишь! – Демьян спрыгивает из кабины и ежится от обволакивающего холодного тумана – Почем соляра-то и сколько есть?

— С собой, литров 100, две канистры по полтиннику, а тебе сколько нужно?

— Ну, я бы и полтонны взял, но, думаю, у тебя столько нет! – Он с усмешкой кивает головой на ниву.

— Допустим, с собой-то нет, а дома целый бензовоз стоит, литров 500-то точно будет. Но проехать надо, тут не далеко, километров 10 до деревни.

Перспектива ехать среди ночи, в туман, в какую-то деревню Демьяна не очень обрадовала. С другой стороны, «500 литров соляры» звучало магически. Это весь рейс до Абакана точно можно было бы ехать спокойно, не побираясь по 50-100 литров.

— Почем дровишки-то?

— По 20.

— По сколько?!

— Не, дешевле не проси. Ты думаешь, мне она что, эта соляра, даром достается?! С мужиками тоже делиться приходится, да и вообще, сейчас посевная закончилась, опять крохи собирать будем до осени, до уборочной. Я так-то вообще по 23 отдаю, но тебе оптом по 20 скину.

Дёма всё не мог поверить в услышанное. Солярка по 20 рублей? Звучало как сказка, он планировал на 35, но, с огромной удачей на 30, но чтобы по 20? За 40 процентов от розничной цены, да тут не то, что ехать 10-ть километров, пешком 25-ть пройти можно.

Но что-то здесь было не то… Сама ситуация вполне стандартная, никто не поедет сливать бензовоз прям на стоянку. Приехать на легковушке, найти покупателя, отъехать под покровом ночи в спокойное место. Это всё стандартно, он за свою жизнь делал это не одну сотню раз, по всей стране. Но 20 рублей за литр… Кузбасс вроде не нефтяная столица, перегонных заводов тут нет, да и сам этот парень говорит, что соляркин слит с тракторов и комбайнов, в каком-то колхозе-совхозе, а вернее недолит в эти самые трактора и комбайны. Но откуда такая цена?!

— Я до деревни то этой твоей доеду хоть, как там дорога?

— Да дорога нормальная, сейчас сухо, даже с телегой проедете.

— Ладно, показывай дорогу! – Жадность взяла верх над чувством опасности.

Парень широко улыбнулся и буквально рывком заскочил в свою Ниву. Демьян еще пару секунд посмотрел куда-то в туман, сплюнул и, тихо переругиваясь сам с собой, полез в кабину.

***

— Слушай, не хочу я быть бабкой-ворчуньей, но не нравится мне это всё.

— Мурзик, всё понимаю, у самого кошки скребут, но 500 литров по 20 рублей – это же сказка какая-то! Если дело выгорит, до самого Абакана будем ехать и в окно поплевывать. А там еще и дальше хватит.

— Ну, тут два варианта: либо мы будем поплевывать, либо наши бренные тела через пару часов в какой-нибудь силосной яме окажутся. И будем мы там тихонько перегнивать, поедаемые червячками. Ты посмотри, Барсику это всё тоже как-то не нравится.

Облезлый кот ходил взад и вперед по спалке, и всё также не то шипел, не то мяукал, а может быть призывал своего отца – Сатану. Но то, что хвостатый чем-то сильно возмущен и недоволен, было очевидно. Машина тем временем, пробиралась через густой лес, в плотном тумане были видны лишь красные габаритные огни старенькой нивы.

Внезапно лес расступился, и они выехали на большую поляну. Впереди, сквозь туман, угадывался обгорелый остов цистерны на шасси не то 51-го Газона, не то 130-го Зила, разобрать было невозможно. На поляне, даже сквозь закрытые окна кабины, ощущался сильнейший запах гари. Нива резко остановилась, MAN тоже замер, Раскатов и Света ошарашено смотрели вокруг. Они были заранее готовы ко многому, но явно не к такому повороту событий.

Тем временем, из Нивы вышел парень и, обнажая гнилые зубы в радостной улыбке, руками махал в сторону обгорелого остова. Вот мол, заправляйтесь гости дорогие.

— Едрёна копоть! Что это за хрень-то такая?!

— Да походу продаван-то наш псих какой-то местный. Если не того хуже. Давай, думай, как тут развернуться и дергаем отсюда: не удивлюсь, если этот сумасшедший тут таких вот доверчивых и жадных, как мы, сжигает на адском огне.

Ответить Демьян не успел, дверь кабины резко распахнулась, горе-продавец уже стоял на подножке и тянул руки в салон, постоянно повторяя про то, что солярочка у него — высший сорт, и хватит тут на всех. Дальше произошло то, чего ожидать было совершенно невозможно: Барсик выскочил из спалки, прыгнул водителю на колени и злобно уставился своими жуткими, зелеными глазами на лезущего в кабину. Тот внезапно замер, осекшись на полуслове, словно бы видел не обычного облезлого кота, а что-то сверхъестественное. В этот же самый момент в машине заглох двигатель и погасло всё освещение.

Не прошло и минуты, как Барсик снова сидел в спалке и намывал лапой свою вдавленную мордочку. Он был совершенно спокоен, чего не скажешь о двух находившихся в кабине людях. Демьян без особой надежды повернул ключ зажигания, на удивление машина завелась легко, вспыхнули фары и лампочки освещения кабины. Монотонно брякал динамик в приборной панели, сообщая о незакрытой двери. Впереди, в свете фар, всё также виднелась Нива, вернее, тоже обгоревший остов от того, что когда-то было советским внедорожником. На поляне стояла полная тишина, нарушаемая только постукиванием дизеля. Ночной продавец солярки растворился в воздухе, словно бы его и не было никогда.

— Едрёна копоть! – Только и смог выдавить из себя водила.

— Поехали от сюда, а? – Свету трясло, не то от холода и сырости, не то от пережитого, скорее от всего разом.

— Да, Мурзик, конечно-конечно! Сейчас.

Хлопнула дверца, MAN пополз, словно змея, огибая по широкой дуге мрачные остовы сгоревших машин, словно боясь, что сейчас из них выпрыгнет что-то страшное. Но всё было тихо. Развернувшись по кругу, грузовик взял курс туда, откуда приехал. На заволочённой туманом поляне стало тихо.

***

— Ты куда ночью ездил-то? Халтура какая подвернулась? Смотрю, среди ночи завелся и поехал, ну, думаю, не спится человеку, решил путь продолжить, а через пару часов опять ты вернулся. Так толком и не поспав, вон опять в дорогу собираешься. Эх, молодЕжь, не знаете вы, что такое режим труда и отдыха, всё вас куда-то несет.

Дёма оглянулся, рядом с ним стоял седой человек, в затертой спецовке, очевидно водитель стоявшего неподалеку КАМАЗа.

— Да так отец, за соляркой ездил. Подвернулась тут.

— За соляркой? Ну, дело хорошее, тут ребята приторговывают, есть такое дело. Как и везде. Когда на дядю пашешь, так солярочки немного слить — единственная радость, хоть какой-то ответ капиталистам-эксплуататорам. Вы только смотрите на Антоху не напоритесь, а то уедете вот так вот в ночь и растаете в пустоте.

— А что за Антоха-то? — Демьян краем глаза взглянул на кабину и заметил, что Мурзик, копавшаяся в продуктовой сумке, буквально замерла и ловила каждое слово.

— Антоха-то? Да работал тут, лет пять назад, парень в фермерском хозяйстве, на бензовозе-заправщике соляру возил для техники по полям. Ну и, как все, крутился, как мог, экономили с мужиками, создавали излишки, потом продавали. Как все.

В одно утро сгорел Антоха на работе. В буквальном смысле сгорел. Тут недалеко поворот есть, за ним менты любят стоять. Ну и в то утро стояли, парень ехал на вот, примерно, таком же тягаче с телегой, как у тебя. Уже почти проехал мимо шакалов-то, а там тоже сержантик, молодой-зеленый, выскочил из-за машины и давай ему палкой махать. Ну, вот и встретились: молодость на молодость. Парень растерялся, по тормозам. Телегу поперек дороги развернуло. А там по встречке Антоха на своем Газоне, груженый под завязку.

Менты, понятное дело, сухими вышли, откупились. А парней-то уже и не вернуть, там и сгорели на месте. Антоха-то тут неподалеку жил, не деревня даже, что-то вроде хутора, пара домов в лесу была. Один жил, семьей не обзавелся, родители умерли еще года за три до этого, один за одним. В общем, на девятый день, как Антоха погиб, полыхнул хуторок. Вроде как гроза, молния ночью ударила. Кроме его дома, там остальные-то дачи были, да и те полузаброшенные. Под утро только пожар заметили, да тушить уже нечего было, сгорел хутор, подчистую сгорел. Вот и получается, ничего от Антохи не осталось – ни тела, ни дома. Всё огонь забрал.

Только на этом история не закончилась. Говорят, видеть Антоху по ночам на трассе стали, ездит на своей старенькой Ниве, которая вместе с домом сгорела, да солярку дальнобоям предлагает. Ну местные-то от него сразу, крестясь, шарахаются, а залетные-то бывает уезжают за ним. И куда он их уводит, кто его знает. Только не находят потом ни людей, ни машин.

Так в народе говорят, правда или нет — судить не берусь.

— Мда…Антоха значит. Ну что же, отец, спасибо за историю. Будем знать.

— Да не за что! Ладно, отвлекать не буду – ни гвоздя, ни жезла тебе, сынок. Удачи на дорогах!

— Спасибо, батя, и тебе ни гвоздя, ни жезла!

Камазист медленно пошел прочь, а Демьян всё смотрел ему вслед, задумчиво постукивая пальцами по двери кабины.

— Антоха, значит…