Совесть

«У подруги моей тоже собственный ад
Но там нет ничего: ни чертей, ни огня
Только страх темноты
И случайной встречи с незнакомцем
Он высок, он жесток, он полночный маньяк
У него сто имен на газетных листах
Он везде, он везде, он везде
Как только сядет солнце»
Ария. «Паранойя»

«Моя совесть чиста, ведь я
ей никогда не пользовался»
Народная мудрость

Была жара. Город изнывал от полуденного зноя, плавился асфальт, раскупалось мороженное, фонтаны превратились в места массового паломничества граждан, которые явно хотели искупаться, но возможности такой в пыльном мегаполисе не имели. Даже строгие инспектора ГИБДД размахивали своими полосатыми палочками как-то вяло. Город ждал вечера, ждал спасительной прохлады, которая неизбежно должна была наступить с заходом солнца.

В этот  знойный поддень, из дверей своего кабинета вышел мужчина средних лет. Как любой типичный чиновник, несмотря на 30 градусную жару, он был одет в рубашку с длинным рукавом, черные строгие брюки и весьма недешевые туфли. Последним штрихом был туго затянутый галстук. Впрочем, правящему бал в этот дневной час зною на  дресс-код было плевать и сзади рубашку «украшали» огромные пятна пропитавшего ткань пота. Мужчина закрыл дверь на ключ, и что-то тихонько насвистывая, пошел по коридору.

Иван Сергеевич Пирогов был чиновником от образования. Мелким, надо сказать, чиновником. Но жил Иван Сергеевич в чудной стране, где даже уборщица, наделенная граммом власти, считает себя, чуть ли не Наполеоном. Что уж говорить про начальника отдела по усыновлению, управления образования города N-ска. В руках Ивана Сергеевича был даже не грамм власти, её было несколько  больше. Чем Иван Сергеевич и пользовался на полную катушку, зачастую для личного обогащения. Ну, право слово, что плохого то! Иностранные филантропы хотят усыновлять детишек, которые в своей стране нафиг ни кому не нужны, он им в том помогает! Ну, просто нельзя в России всё делать правильно и законно. А так все довольны, забугорные граждане при детях, дети при родителях, ну а ему, за скромные  труды,  строящаяся потихоньку дачка.   Все счастливы!

Впрочем, в душе чиновник Пирогов, конечно, понимал, что всё не так оптимистично. Что люди, с которыми он сотрудничал — это откровенный криминал. И то, что детей, усыновленных по его росчерку пера, за рубежам хоть злой, жестокой, беспощадной, но всё же родины, ждёт далеко не счастливое будущее. Но все эти разумные мысли приходили в голову Ивана Сергеевича в основном ночью. Сейчас же, в разгар жаркого июльского дня, настроение было отличным.

Иван не спеша подошел к лифту и нажал кнопку вызова. Внутри шахты что-то зашумело – лифт, подобно джину из бутылки, спешил на встречу с вызвавшим его человеком. Спустя несколько секунд створки разъехались в разные стороны, открывая путь в кабину. Иван зашёл и нажал кнопку с цифрой 1, двери с шумом ударились друг об друга,  лифт поехал вниз. Электронный дисплей показывал отчет этажей, оставшихся до точки назначения: 13, 12, 11, 10, 9 … внезапно лифт остановился.

Иван невольно вздрогнул, он всегда боялся застрять в лифте, и вот случилось. Он ещё раз нажал кнопку 1 – лифт никак не отреагировал. Ивану стало уже совсем не по себе. Разумеется, он знал, что застраивание лифта вещь не такая уж и редкая. Но мысль этом, что он висит замурованным в железной коробке, висящей на стальном тросе над бездной в 9 этажей, оптимизма не добавляла. Он вновь нажал кнопку 1, опять ни какой реакции. Это окончательно убедило чиновника в том, что лифт действительно застрял.  Черт! Как не вовремя! Впрочем, если подумать, а разве бывает время для таких вот вещей? Когда бы такое ни случилось, это всегда будет не вовремя. Нужно было просто смириться, вызвать лифтера и ждать, когда его вытащат из этого заточения. Приятного мало, но это не самое страшное, что с ним могло случиться.

Иван нажал заветную желтую кнопку и приготовился услышать в ответ голос диспетчера. Однако в ответ была тишина. Мужчина повторял эту не хитрую операцию снова и снова. Но успех был тот же, вернее, успех  отсутствовал: в ответ была лишь тишина. Ни радиопомех, ни других шумов из динамика, просто тишина.

Чиновником, еще несколько минут назад полностью довольного своей жизнью, стал овладевать страх. Это было уже не то чувство скорее досады,  что было в начале. Это был уже  действительно страх. Пока очень слабый, граничащий с волнением, но что-то подсказывало Ивану, что это не банальное замыкание, или заклинившая лебёдка. Здесь было что-то другое, что-то, чего он пока еще не мог понять. Иван вновь и вновь давил заветную кнопку вызова диспетчера, хоть уже и понимал: это бесполезно. В конце концов, он начал кричать, стучал в дверь, стараясь привлечь к себе внимание. Но всё было тщетно, вокруг стояла тишина. Звенящая тишина, которая бывает только перед большой бурей.

В меру упитанное лицо Ивана всё было покрыто потом. Даже коротко стриженые волосы стали почти мокрыми. Рубашку можно было уже выжимать, пятна на спине более не выделялись, ибо ткань была полностью мокрой. Он бил кулаками и ногами в дверь, нажимал кнопки, кричал, но всё было бесполезно. Была последняя надежда на мобильный телефон, но он тоже показывал недоступность сети. Страх нарастал. Кабина лифта, словно потихоньку сжималась,  становясь всё меньше и меньше.

От мысли, что он ничего не может сделать становилась ещё страшнее. Он чиновник, начальник отдела, человек, к которому на прием люди записывались за месяц, сидел тут, словно сельдь в консервной банке, и ничего не мог с этим поделать. Нет, разумеется, его скоро вытащат,  заметят, что лифт застрял? и примут меры. Ох, тогда он выскажет всё, что думает про инжиниринговую компанию, которая обслуживает  это здание! Уж он: Иван Сергеевич Пирогов — это так не оставит!

Внезапно погас свет. Ивану стало ещё страшнее. Что же происходит, черт возьми?! А что если в задании пожар? Но дыма он не чувствовал, да и при эвакуации был бы такой шум, что он бы точно услышал!  Надо успокоиться и рассуждать логически, страшного пока ничего не случилось!

— Пока не случилось! — словно передразнил его внутренний голос – Всё еще впереди!   

Нет! Всё нормально, подобные мысли, в сложившейся ситуации, тоже нормальны. Это просто паника, ситуация неожиданная, непонятная, а человек всегда боится неожиданного и непонятного. В итоге окажется всё просто, возможно сбой в компьютерах или что-то подобное, потому и диспетчер не отвечает! Ничего, в этом даже позитив есть, адреналинчик в кровь, встряхнулся немного, потом будет что друзьям за кружкой пива рассказать. А сейчас надо просто успокоиться и ждать помощи.

Прошло минут тридцать, с того момента как погас свет. С тех пор мало что изменилось, разве что Иван, устав стоять, уселся прямо на пол и забился в угол. Он уже не находил рациональных объяснений, просто старался не думать ни о чем,  пережить момент. Внезапно, он услышал шорох. Что-то медленно ползло к нему из другого угла кабины. У Ивана перехватило дыхание, он буквально вжался в металлическую стенку. Дрожавшей рукой достал из кармана телефон и направил светящийся дисплей, словно фонарик, в сторону, из которой доносился шорох. Через секунду телефон выпал у него из руки, а кабину лифта наполнил крик ужаса. В его сторону медленно ползла змея! Иван орал как будто его режут, вскочив со своего места, с нечеловеческой силой, начал стучать в плотно стиснутые, словно челюсти акулы, створки лифта.  

Боялся ли чиновник Пирогов змей? Ответ: «боялся» был бы неверен, ввиду того, что он не передавал бы всей сути ситуации. Боялся Иван темных дворов, кладбищ в ночное время,  боялся сотрудников ФСБ, которые рано или поздно могли выйти на следы его деятельности, боялся смерти, как в прочем и все мы.  Змей он не боялся, это был не страх, это был благоговейный ужас. Одно слово: «змея» заставляло шевелиться каждый волосок на коже, а сердце сжималось и почти переставало биться. Ему часто снился кошмар, в котором он лежит в кровати, медленно просыпается, а кровать буквально кишит змеями. После этого он просыпался уже реально, с криком ужаса и мокрой (в лучшем случае) от пота  простыней.

Но сейчас он не спал. Он сидел в темной клетке, висящей над пропастью, и к нему медленно ползла змея. Он бешено стучал в железные двери, кулаки его были сбиты в кровь, но толку от этого не было. В отчаянье Иван бессильно прислонился лицом к холодному металлу дверей и заплакал. Заплакал от отчаянья. И плевать, что мужчины не плачут, сейчас не время бравады. Ещё секунда и эта скользкая тварь начнет медленно обвивать его ногу. Потом укусит, он потеряет сознание, упадёт, а она будет ползать по его телу. Заползет под рубашку, а может быть и ниже,  в брюки….

— Аааааааааааааааааааааааааа нет!!! НЕТ!!! — Иван вновь стал отчаянно колотить в дверь – Выпустите! Ну, пожалуйста, откройте! Пожалуйстааааа…

Загорелся свет. Он ударил по глазам, привыкшим к темноте, словно клинок.   Иван непроизвольно зажмурился, он всё еще ждал прикосновения змеи, однако, этого не последовало. Он также не слышал больше шипения, вокруг вновь стояла всё та же звенящая тишина. Иван медленно открыл глаза и повернулся – змеи не было. Он внимательно оглядел кабину лифта вплоть до потолка – ни змеи, ни каких-либо следов её присутствия. И что это было? Галлюцинация? Да, пожалуй. Он просто перенервничал, вот и привиделось.

— Да, привиделось? И прислышалось заодно? Парень ты кого обманываешь?! Ты её видел, она ползла к тебе. Она всё еще тут, просто притаилась где-то и ждет удобного момента напасть. — Внутренний голос определенно не хотел униматься.

Внезапно, лифт начал движение. Это произошло так резко, что Иван с трудом удержался на ногах. То чувство облегчения, которое он испытал, невозможно было преувеличить. Сейчас двери откроются, и он выберется из этой ловушки. И теперь всё, ни каких лифтов, только лестницы, кстати, и для здоровья полезно!

Лифт остановился, на дисплее загорелась цифра 1. Иван подошел к двери и приготовился выскочить, как только створки разойдутся. Но двери не открывались, несколько секунд, показавшихся ему вечностью, Иван Пирогов стоял и готовился сделать шаг вперёд, шаг на свободу. Ему уже начало казаться, что двери не откроются, но на этот раз он ошибался – раздался щелчок и железные створки разъехались в разные стороны.

Иван уже приготовился выйти, но его нога, начавшая совершать шаг, просто зависла в воздухе от неожиданности. Вместо привычного холла первого этажа, он увидел грязное, почти не освещенное помещение, пахнущее сыростью. Словно он попал на стройку в тёмное время суток. Неоштукатуренные стены из красного кирпича,  толстый слой строительной пыли, вперемешку с мусором, лежал на полу, повсюду были толстые жилы кабелей, небрежно закрепленные на стене. Это был коридор,  Иван отчетливо видел входы в другие комнаты.

—  Что за черт? — Он просто не мог поверить своим глазам – Что это бля*ь за хрень тут происходит!!! Где я?

Иван посмотрел на дисплей, там по-прежнему горела цифра 1.  Он не решался выйти из лифта, ему было страшно. Оказаться там, в темноте, в огромном, непонятном, незнакомом месте. Что это вообще за место? Подвал? Да, похоже, лифт привез его в подвал. Сейчас нужно просто нажать какой-нибудь этаж, второй, к примеру, и он выйдет из лифта в более знакомом месте.

— Да, отличная идея. Давай, нажимай кнопки, закрывай двери и поехали.  Вот только ты уверен, что они потом откроются? Хотя тебе, наверное, приятно посидеть в темноте, болтаясь в консервной банке, подвешенной за стальную ниточку. Ах да, забыл! Ты же так и не познакомился с нашим пресмыкающимся другом. Ну, давай, жми на кнопку, чего же ты ждешь?

Внутренний голос, конечно, издевался. Но в одном он был прав, змея действительно была в кабине, да и если в лифте сбой и он привез его вместо первого этажа в подвал, где гарантия, что он опять не остановиться между этажами?! Нет, лучше сейчас выйти и найти выход из подвала по лестнице. Да темно, да страшно, да незнакомо, но в сравнении с перспективой вновь остаться в темной кабине лифта один на один со змеей…. Нет, уж лучше выйти в темноту! Иван собрался с духом и вышел.

Не успел он это сделать, как двери лифта с шумом захлопнулись и он остался один почти в полной темноте.   Ему показалось это очень странным. Но главным вопросом было:  на лево или на право? Иван стоял посредине большого коридора, нужно было приять решение в какую сторону идти. Немного поколебавшись, он пошёл на право.

Было страшно. Пустой и тёмный коридор, пахнущий сыростью. Откуда-то издалека долетал звук капающей воды. Иван шёл медленно, очень медленно. Вымеряя каждый шаг. С одной стороны, было просто страшно, с другой, он  боятся запнуться за разбросанный по полу строительный мусор. Сердце бешено колотилось, в кровь выбрасывался адреналин просто в сумасшедших дозах. Вокруг была всё та же тишина. Только звук его шагов и звук капающей вдалеке воды.

— Привет, дядя Ваня! — раздался, как гром среди ясного неба, голос сзади.

Иван, вскрикнув от  неожиданности, буквально подпрыгнул на месте, после чего резко развернулся.

Шагах в десяти от него стояла девочка лет восьми. Даже сквозь темноту подвала, Иван видел, что она улыбается. Казалось, от ребенка исходило какое то слабое свечение.

— Ты кто? Что ты здесь делаешь? Тебя тоже лифт сюда привез?

Девочка запрокинула голову назад и громко расхохоталась.

— А Вы меня не узнаете? Ну, как же так, дядя Ваня! Ну, напрягите память! Настя, я, Смирнова Настя, девять лет. Ну, неужели не помните?! — девочка хохотала, но это был жуткий, абсолютно не детский смех.

Конечно, чиновник Пирогов вспомнил её. Год назад он подписал разрешение на её усыновление германской парой. Но что она делает здесь? Она же должна быть в Германии.

— В Германии? — передразнивал его внутренний голос – Ты в правду такой тупой и наивный?! Ты всё еще не понимаешь, что происходит?

А что собственно происходит? Странный лифт привез его в странное место, в котором он наткнулся на странную девочку, которая должна сейчас быть за много тысяч километров отсюда.

— Небольшая  поправка: маленькая девочка, которая  сейчас должна быть в гробу! Причем, в её смерти виноват и ты. Самым непосредственным образом виноват. Ну, давай же старина, ты же понимаешь, что я прав. Ты вляпался, сильно вляпался!

— Всё!!! Стоп! Хватит! — у Ивана сдали нервы – Что, черт побери, тут происходит? Что это за хрень, мать вашу? Программа «Розыгрыш»? Весело? посмеялись, ублюдки? Ну, так что? Где камеры? Может пора остановить съёмку?

Иван орал во весь голос. Слова его эхом разносились по тёмным, пустым, загадочным коридорам. Глаза наполнились слезами. В свои тридцать, он впервые чувствовал себя настолько раздавленным. То, что его разыгрывают, было последней, спасительной, мыслю. Он цеплялся за неё, но понимал – всё намного серьезнее. То, что преследовало его по ночам, вышло в реальную жизнь, теперь его жизнь — это ночной кошмар.

— Так значит, не помните? — произнесла девочка – Ну что же, напомню. Меня зовут Настя, мне девять лет, вернее, мне теперь всегда будет девять лет. Моя мать отказалась от меня еще в роддоме, отец даже и не знал о моем существовании. Они уже получили своё, они сейчас оба в аду. Всю жизнь я прожила в детском доме, но вот, год назад, меня усыновила пара из Германии. Я то, дура, радовалась – семья, ещё и иностранцы – мечта любого детдомовца. Но им была нужна не я. Им было нужно моё сердце плюс ещё кое-какие органы. Можно сказать: меня купили на запчасти, как битую машину. Они убили меня через три месяца после переезда в Германию. Отравили, сымитировав остановку сердца.  Профессионалы, что сказать, сделали всё чисто и аккуратно. Не в первый раз.

— Настя, мне очень жаль. Но я не знал, я, правда, не знал…

— Врёшь!!! — лицо девочки перекосила гримаса ярости – Ты всё знал. Ты всё прекрасно понимал. Но деньги затуманивали твой мозг, усыпляли твою совесть. Ты думаешь, я одна такая? О нет! Только по твоей вине погибло семеро. Ты усыплял свою совесть, но сейчас она проснулась! Сейчас я твоя совесть. Я буду жестока и беспощадна. Я не обещаю тебе попадания в ад, не обещаю по одной причине – ты уже в аду. Здесь нет огня, серы, чертей. Но пусть тебя это не смущает, скучно не будет, я обещаю!

Лицо девочки растянулось в зловещей ухмылке. Иван попятился назад, потом резко развернулся и бросился бежать. Он бежал, не разбирая дороги, падал, налетал на выступающие углы, но, поднимаясь, продолжал бежать. Девочка стояла и просто смотрела ему в след.

— Ну что ж, беги, так даже интереснее — прошептала Настя и растаяла в воздухе.

А Иван всё бежал, бежал сквозь темноту. Казалось, коридор был бесконечным, он уже давно должен был закончиться стенкой, но нет, та же темнота и запах сырости. Словно это был и не коридор вовсе, а безумно длинный туннель. У Ивана в голове вертелись слова девочки: «Ты уже в аду». Это было бредово, нереально, но…. Змея в лифте, не кончающийся  коридор. Неужели, правда?

— А ты ещё сомневаешься в чём-то? — снова дал о себе знать внутренний голос.

Впереди возник свет. Иван  сначала  сбавил бег на быстрый шаг, потом замедлил и его. Перед ним была приоткрытая дверь, ведущая в тускло освещенное помещение.  Что там внутри, за дверью, Иван не видел. Он подошел вплотную и остановился. Заходить в помещение ему не хотелось, но вариантов особо не было. Он медленно приоткрыл дверь и сделал шаг вперёд.

Это было что-то похожее на операционную. Всё выложено кафелем, вдоль стен стояли железные шкафчики с различными медицинскими склянками. В центре стоял большой железный стол. Иван   не верил своим глазам! Что это? Откуда это здесь? Он сделал еще несколько шагов вперед, когда  сзади раздался сильный хлопок, Иван резко развернулся и обнаружил, что захлопнулась входная дверь. Но это было не самым страшным. Из-за угла, который раньше был прикрыт, на него медленно шёл мальчик лет десяти – одиннадцати.

Он был одет в какое то рванье, а правый бок был весь в крови, он слегка придерживал его рукой. В глазах мальчика было что-то неразличимо ужасное – смесь боли, страха и ненависти. Он тихонько подходил к застывшему от ужаса Ивану, а его губы медленно шевелились. Мальчик, что-то шептал, когда он подошел чуть поближе Пирогов смог разобрать слова:

— Они её вырезали, они вырезали её, вырезали мою печень…

Иван начал пятиться назад. Всё это напоминало низкопробный фильм ужасов. Тусклый свет, операционная, хотя нет, не операционная, скорее секционный зал морга. Мальчик, как будто только что поднявшийся из могилы. Он столько раз видел это в фильмах, как правило, всегда смеясь и потягивая холодненькое пиво. Но сейчас это была РЕАЛЬНОСТЬ. Ужасная, безумно-непонятная реальность. На него шёл окровавленный ребенок (мертвец?), шёл явно не с добрыми намерениями. Иван не мог даже закричать, он просто медленно и инстинктивно пятился назад. 

— Они её вырезали, они вырезали её, зачем они  вырезали мою печень?  — по лицу мальчика потекли слезы – Они сказали, что мы едем на прививку. Просто на прививку, раз и всё – как комарик укусил. Они обманули! Убили меня и вырезали мою печень. Зачем, зачем ты отдал меня им?

Иван почувствовал, что его спина уперлась во что-то твердое. Это была стена, дальше отступать было просто некуда. Нужно было оглядеться по сторонам, найти выход, путь к спасению. Но шея не поворачивалась. Все мышцы будто налились свинцом, двигались только глаза. Он медленно продвигался вдоль  стены, его спина скользила по белому кафелю.

— Мне же говорили, что это будут мои новые родители. Семья, моя семья. Но разве родители могут убить своего ребёнка и вырезать печень? Они укололи меня и думали, что я сплю, но я видел себя со стороны. Видел, как они привезли меня сюда, положили на этот стол. Они вырезали её у меня, когда я ещё был жив. Вырезали и оставили умирать. Я видел всё это! Я стоял рядом и видел это всё со стороны. Я кричал им, но они меня не слышали. Просто стояли и ждали, пока я умру. 

Правый глаз Ивана выхватил из окружающей обстановки небольшую дверь. Он мог поклясться, что когда заходил в комнату, этой двери не было. Но это было не важно. Он даже не успел ни о чём подумать – ноги сами бросились   к спасительному выходу. Ему казалось, что дверь не откроется, что это просто обман зрения. Но она отварилась легко, без усилий.

Яркий свет ударил мужчине в глаза. Он инстинктивно зажмурился и остановился, а когда, наконец, решился поднять веки, то по телу Ивана прошла судорога, его буквально подбросило на месте, а ноги затряслись.

Он стоял под самым потолком залитого светом помещения, чем-то напоминавшего школьный спортзал. Стоял на краю маленького выступа, хотел сделать шаг назад, но его спина опять упёрлась во что-то гладкое и твердое. Иван не мог в это поверить, там, где ещё секунду назад находилась  дверь, теперь была ровная стена. Он стоял на крохотном выступе, словно сделанном специально под него. Сделанным с такой точностью, чтобы свободного места на нём не оставалось вообще. Одно неверное движение, неправильный вздох – он полетит вниз.

Интересно высоко ли он сейчас? Смотреть вниз Иван боялся, он просто не представлял, что там может быть. Пропасть в сотню этажей? Заточенные копья? Пруд с пираньями? Пирогов вжался в стену и закрыл глаза, его губы медленно шептали:

— Отче наш, иже еси на небесех!

Да святится имя Твое, да приидет Царствие Твое,

Да будет воля Твоя, яко на небеси и на земли.

-Господи прости меня грешного, помоги мне! Я исправлюсь. Я, правда, исправлюсь. Я всё в храм отдам, все деньги, квартиру —  всё в храм . Только спаси меня, Господи!!!

Он медленно открыл глаза, надеясь на чудо. Надеясь на то, что милосердный Бог услышал его молитву, и он сейчас окажется в спокойном и безопасном месте.  Но чуда не случилось. Иван по-прежнему стоял на маленьком выступе под потолком. В низу что-то шипело. Этот звук он бы не спутал ни с чем другим, но Иван не хотел признаться, что слышит именно его.  Это было выше его сил. И всё же он медленно наклонил голову вниз.

Вопль ужаса наполнил помещение. Там внизу был бассейн, огромный бассейн, который вместо воды  бы заполнен змеями. Тысячи самых разных гадов ползали друг по другу, дико извиваясь. Там были ужы и питоны, гадюки и удавы, толстые и тонкие, длинные и короткие. Огромная кишащая масса.

Крик сделал своё дело. Оступившись, Иван полетел вниз. За ту секунду, которую он летел, в голове была лишь одна мысль, лишь одна надежда: от удара он разобьет себе голову и умрёт.

Но и этого не случилось. Он вошел в массу скользких извивающихся тел, словно в  болото.   Приземлился на  ноги и погрузился по шею. Всё его тело обвивали тысячи (десятки, сотни тысяч? миллионы?) змей. Они не кусали его, они медленно извивались на нем, заползали под одежду. Одна пробралась под ремень брюк и своим длинным языком ощупывала содержимое его трусов. Другая забралась за ворот рубашки и сейчас медленно ползла по груди.  Иван дико орал, но не только не мог сдвинуться с места, не мог даже пошевелиться – змеи плотно облегали его тело, не давая сделать ни одного движения.

Он пытался освободить руки, но тоже безуспешно. Всё пространство вокруг заполняла разношерстная шипящая масса. Он стоял на змеях, вокруг него были змеи, они ползали по его телу, а он не мог даже пошевелиться. Было трудно дышать, сознание плыло, вокруг были змеи, змеи и только змеи. Вот небольшая гадина засунула свой язык ему в ухо, а всё, что он мог — это вздернуть головой, но змее на это было абсолютно наплевать. Она, как ни в чем небывало, продолжила заниматься своим делом. В глазах мутнело, сознание постепенно оставляло Ивана. 

***

Тихий ветерок обдувал его лицо, а тёплое весеннее солнышко ласковыми лучами гладило кожу. Иван потихоньку приходил в себя. Он лежал с закрытыми глазами на чём-то твердом,  на камнях, на мелкой щебёнке, если быть точным. Последним, что он помнил, был целый океан змей. Но сейчас их не было, он это  чувствовал, хотя и не открывал глаз и не видел окружавшей его обстановки.   Но где он? Что с ним случилось? Куда делись змеи? Иван медленно открыл глаза, мысленно он был готов увидеть всё что угодно, но реальная картина вновь превзошла его ожидания!

Он находился в центре огромного железнодорожного моста. Внизу плескалась река, высота была просто огромная. У Ивана захватило дух, закружилась голова. На вопросы как он сюда попал времени не было, мужчина прекрасно понимал, что это только начало, что сейчас ситуация усугубиться. Рука инстинктивно потянулась к рельсе – догадка была верна, рельса вибрировала. В тот же момент раздался гудок поезда. Пока вдалеке, но было ясно, что состав приближается с бешеной скоростью.

Иван побежал. Он бежал так, как еще не бегал в своей жизни,  щебёнка, которой был присыпан путь, летела из-под его ног. Параллельно он смотрел  по сторонам в поисках выступов, которые есть на каждом мосту. Но здесь таких не было. Лишь железнодорожный путь и железное ограждение по бокам. Всё это не оставляло выбора в направлении движения – только прямо. Внезапно раздался ещё один гудок. Иван уже слышал поезд, монотонный грохот становился всё сильнее, а край моста  не приближался. Казалось, что мужчина бежит на месте.

Грохот становился всё громче и громче, Иван уже не мог бежать, он задыхался, перед глазами бегали черные точки. Грохот уже совсем близко, гудок, кажется уже совсем под ухом. Правая нога ударяется обо что-то твёрдое, боль в мышцах, он не может сдержать равновесие и его нос ударяется о щебень. Фонтан крови, грохот становиться просто оглушительным.  Кажется, что кроме этого грохота в мире нет больше звуков. Иван зажмурил глаза. Огромный грохочущий состав затянул его под себя.

Он буквально вжался в щебёнку. Вагон за вагоном, казалось, состав был бесконечным. Выступающие детали били его по голове, срывали кожу со спины. Адская боль, от грохота заложило уши, кажется, что голова сейчас просто взорвётся. Вагон за вагоном, вагон за вагоном. Господи, но, сколько же их? Щебенка во рту, нос забит пылью, спина горит огнем. Сознание меркнет.

***

Он очнулся всё в том же тёмном коридоре, куда его привёз лифт. Болело всё, казалось, что по спине проехались газонокосилкой, а на голове не было ни одного живого места, лицо было всё изрезанно щебенкой. Кровь уже не текла, она, подсохнув вязкой субстанцией, обволакивала  всё его тело, словно вторая кожа. Иван был раздавлен, сейчас ему хотелось лишь смерти. Дело было даже не в том, что всё тело превратилось в огромную кровоточащую рану. Он был сломлен морально, у него не осталось сил бороться. Он сидел на грязном полу коридора, голова его была наклонена  вниз, а из под опущенных век текли слёзы.

— Ну и как наши делишки? — Иван не открывал глаза, но прекрасно понимал, кому принадлежит этот голос. Перед ним стояла его старая знакомая, девочка лет девяти, по имени Настя.

— Когда? Когда это закончиться?

— Закончится?  Хмм… Да ничего еще собственно и не начиналось. Это была так разминка, прелюдия. Всё самое интересное впереди.  — Девочка мрачно усмехнулась.

Иван закрыл лицо руками. В тот же миг волна боли обожгла его, но ему это было безразлично. Слезы солёным потоком хлынули из глаз. Он окончательно понял: он в аду и впереди не семь кругов, впереди вечность.      

Ноябрь 2009 – Март 2010 года.