АКСИНЬКИНА ПОЛЯНА

За все надо платить, думал он,
ничего не получают даром,
и чем больше ты получил,
тем больше нужно платить,
 за новую жизнь надо платить
 старой жизнью…

Братья Стругацкие,  «Гадкие лебеди»

Юля вышла из своего домика и поежилась от холода: конец сентября, несмотря на обманчиво яркое солнце, был концом сентября. На Среднем Урале погода в сентябре менялась быстро, если в середине месяца ещё можно было расхаживать под теплыми лучами в легоньком свитере, то конец месяца уже вполне мог быть отмечен появлением «белых мух». Правда, это не мешало впоследствии октябрю взять реванш в виде недельки, а то и двух, относительно тёплых и солнечных дней, но по сути уже ничего не меняло – дело неумолимо шло к зиме.

Над турбазой с не особо оригинальным названием «Лесная сказка» стоял густой и холодный утренний туман, который накрывал стоящие в низине домики словно одеялом. Домики, кстати говоря, были пусты, за исключением двух: в одном жила Юля, в другом сторож базы по имени Василий, это были единственные люди в радиусе многих километров. На базу вела лесовозная дорога, по которой до ближайшего небольшого городка было не менее 15 км; с остальных сторон были лишь десятки, а то и сотни километров сплошной уральской тайги.

Неспешными шагами Юля побрела в сторону дороги. Торопиться ей было особо некуда, это был последний, третий её день в Лесной сказке. К вечеру приедет таксист — странный мужчина неопределенного возраста с окладистой белой бородой на такого же неопределенного возраста ржавых «Жигулях». Он довезет её до города, ловко лавируя между огромных рытвин и провалов дороги, совершенно не предназначенной для легкового транспорта, невозмутимо напевая себе под нос какую-то странную песенку про кокосы и остров Барбадос, как он это делал по дороге сюда. С крохотного вокзала маленького города будет следовать поезд из одного классного вагона под стареньким тепловозом, который привезет её в большой город. Аэропорт, досмотр, посадка в самолёт, разбег по полосе и свидание с прошлым закончится. Вернётся привычный, обычный мир успешной женщины: мужчины в дорогих костюмах, деловые встречи, азарт больших денег.

Всё это будет через каких-то семь — восемь часов, а пока Юля прошла мимо домика сторожа, из трубы которого клубился лёгкий дымок, он, смешиваясь с холодным осенним воздухом, создавал неповторимый запах поздней деревенской осени: запах увядания, успокоения и скорой зимы. Совсем скоро на обманчиво зелёной траве повиснут первые белые снежинки, сторож закроет свой дом и на той же старенькой «Семёрке» жигулей со своим другом Вадимом уедет в город – зимовать. «Лесную сказку» заметёт тоннами снега, всякая жизнь здесь умрет. Правда, не навсегда, лишь до следующей весны. В жизни всегда так: за зимой приходит весна, за смертью жизнь, ничего не бывает навсегда и окончательно.

Юля вздрогнула от прикосновения к своей ладони чего-то мокрого и холодного, инстинктивно отдёрнув руку, она резко обернулась и увидела перед собой то, чего никак не ожидала увидеть: белую собаку средних размеров, приветливо тычущуюся чёрным шариком своего влажного носа в её ладонь. Собака виляла хвостом, наклоняла голову в разные стороны и смотрела на женщину преданным  взглядом, словно бы они были знакомы много-много лет. Мол, привет, хозяйка! Сегодня отличная погода — покидать палочку, ты как?

Юля осторожно протянула руку и погладила собаку по голове, попутно отметив взглядом, что это был ОН. Никакой агрессии её новый четвероногий знакомый не выразил, лишь приветливо вилял хвостом и как-то по-собачьи улыбался, тяжело дыша и высунув большой розовый язык. Собака Юле определенно понравилась, она похлопала себя по карманам, надеясь, что там найдётся хоть что-то, чем бы можно было угостить нежданного спутника. Но нет, съестных припасов не было. Поэтому ничего не оставалось, как просто пойти дальше: собака последовала за ней, как будто это и правда было само-собой разумеющимся – пёс, идущий за своим хозяином.

Пройдя немного по подвешенному на стальных канатах пешеходному мостику через реку, Юля остановилась и обернулась назад. Собака следовала неотступно, хотя идти по мосту было страшно не то что животному, но и человеку. Кажущаяся абсолютно хлипкой конструкция при каждом шаге раскачивалась, а канаты противно скрипели, словно держались из последних сил, собираясь в следующую секунду порваться и скинуть идущего человека в бурный речной поток. Но, шаг за шагом, ничего не происходило, — мост раскачивался, скрипел, кренился, но свою функцию выполнял исправно. Собака, словно бы не замечая всего этого, упорно шла за женщиной, виляя свернутым в кольцо хвостом.

Этот мост Юля помнила хорошо. Он для неё был больше, чем переправой, это был портал. Портал между двумя её жизнями – той, которая могла у неё быть, и той, которую она выбрала. Больше двадцати лет назад она ушла по этому мосту в другой мир. В мир, который манил и казался лучшим из того, что может быть в жизни двадцатилетней девушки. Она не особо жалела о своем выборе, жалеть о чём-то вообще бессмысленно. Каждый день мы делаем выбор, который меняет нашу жизнь. Мы обязаны его делать: оставлять что-то менее важное для достижения более важного. Менять одно на шанс получить другое. Юля свой выбор сделала той прохладной августовской ночью, уйдя, не оглядываясь: уйдя, чтобы никогда больше не возвращаться. Но вот вернулась, через двадцать с лишним лет, зачем? Она не могла себе ответить. Выбор был правильным, но… Какое-то «но» всё же было — при, казалось бы, честном обмене её обманули на самую малость. Малость, цену которой она начинала понимать только сейчас.

Мост заканчивался на небольшом берегу, дальше был крутой подъём на вершину поросшего лесом холма. Двадцатилетней девушке, за руку с сильным молодым человеком, этот путь казался парой пустяков. Женщине за сорок, сопровождаемой лишь собакой, было куда сложнее. И, тем не менее, она шла, шла третий раз за эти три дня. Там на вершине, сидя на холодных камнях, которые кто-то и зачем-то сложил в кучу, бог знает сколько лет и веков назад, состоялся самый важный разговор её жизни. Последний разговор с человеком, которого она любила и продолжает любить, несмотря на то, что он давно перешёл мост из мира живых в мир мёртвых.

Дыхание было сбивчивым, а спина, несмотря на холодную погоду и дующий с реки пронизывающий, ледяной ветер, мокрой от пота. Юля присела на камни, давая гудящим ногам заслуженный отдых, и покрутила головой, осматривая окрестности. Собака села неподалеку и с любопытством смотрела на женщину. Самой женщине, в яркой спортивной куртке модного бренда, смотреть было особо не на что. Осины вперемешку с елями стояли молчаливыми истуканами, создавая полумрак. Внизу, если прислушаться, можно было услышать тихое журчание реки. Иногда раздавались ритмичные стуки – дятел на соседнем дереве искал себе пропитание, иногда тишину разрывал страшный скрип – то старая, тонкая сосна качалась на ветру. А больше ничего здесь и не было. Лес, покрытые мхом холодные камни, да журчащая внизу река. Так было до неё, так есть сейчас, так будет после.

***

Первый раз её привёл сюда Игорь: романтик по натуре, он хотел удивить свою возлюбленную. Наливал чай из термоса, читал стихи собственного сочинения (в основном, подражание Блоку, ну да ладно). Он был милый, большой романтик маленького городка. Вторым Есениным или Блоком суждено стать одному из миллиона, а остальные… Остальные будут читать стихи на вечере поэзии в ДК, работать продавцами-консультантами, или клерками гос. учреждений. Ночами писать стихи, водить даму сердца (которая одна и на всю жизнь, естественно) на свидания в лес, читать эти самые стихи, под чай из термоса. В сущности мило, но…

То самое «но», которое есть всегда. Всё это красиво, мило и забавно, но жить с такими людьми – хуже ада. Унылая, скучная жизнь провинциалов – это было совсем не то, чего хотела бы молодая и красивая девушка, в двадцать с небольшим лет. Юлю манили большие города, большие деньги и большие возможности. Манила совсем другая жизнь, жизнь, которой Игорь бы никогда не смог жить. Предстояло сделать выбор, и той августовской ночью она его сделала. Сидя на этих самых камнях, с чашкой тёплого и сладкого чая. Сказала всё как есть, без вранья и ужимок, без сцен и слёз.

Он лишь молча встал, аккуратно собрал в рюкзак бутерброды и термос, с каким-то особым усердием завернув на нём пробку. Они молча спустились вниз, перешли мостик, он молча открыл перед ней дверцу отцовского «Запорожца», что, учитывая класс машины, выглядело совершенно нелепо. Лишь, напоследок, у самого её дома, он тихо произнес:

— Ну что, прощай?!

Она что-то сказала про то, что жизнь ещё длинная, они молоды и могут дружить, ещё не раз свидятся. Он лишь молча помотал головой. Она захлопнула дверцу, он медленно уехал. Она ещё долго смотрела сначала вслед уходящей машине, потом просто на дорогу. В её душе было какое-то странное чувство облегчения и свободы, с одной стороны, а с другой невероятной тоски. Но выбор был сделан.

***

Погруженная в мысли Юля не заметила, как спустилась с холма, дошла до середины моста, обернулась – собака шла за ней. Белый пёс приветливо махал хвостом и смотрел дружелюбным взглядом. Чей он? Откуда? Здесь нет никакого жилья, кроме турбазы. Ей вдруг захотелось взять пса с собой, привезти из этой поездки хоть что-то, кроме пустоты и старой боли. Но рациональное тут же взяло верх – в самолет с собакой не так просто, нужен ветеринарный паспорт, багажный билет. Да и что дальше? Привести собаку в свои апартаменты в престижном жилом комплексе? Гулять с ней каждое утро, мыть, чесать, решать проблемы с соседями? Нет. Однозначно — нет.

Сторож Василий, мужчина явно пенсионного возраста, сидел на лавочке возле своего домика и что-то старательно вырезал из дерева. Увидев Юлию, он улыбнулся:

— Доброе утро! Всё гуляете? Смотрю, у Вас и спутник нашелся!

— Доброе, да, гуляю – Юля натянула свою привычную беззаботную улыбку успешной женщины – А вот про спутника, думала, Вы мне что-то подскажете, не знаете, чья это собака?

— Нет, и понятия не имею. Тут жилья нет, наверное, от охотников или грибников отбился.

— Ясно… И что с ним делать?

— Да ничего, пускай остаётся здесь. Накормлю, может быть, хозяева приедут искать. А нет — так заберу с собой в город. Пристроим куда-нибудь, не пропадет. А вы всё туда, на Аксинькину поляну ходите?

— Куда?!

— Ну, на Аксинькину поляну, туда, за мост.

— Да… А почему Аксинькина поляна? Я тут раньше бывала, но не разу не слышала этого названия.

— Да легенда это местная. Там раньше, на том берегу, за холмом деревенька была. Название сейчас Вам уже никто не скажет, давно это было, лет 200 назад, может меньше, может больше. С легендами оно ведь всегда так. В общем, жила в той деревне девушка Аксинья, дочь местного старосты. Красивая, видная девка была. Много к ней местных парней сваталось, но всех отшивала.

Один ей нравился, Мишка-пастух. Простоватый парень, из бедной семьи. Неровня в общем, но сердцу-то не прикажешь. Не знаю, что у них там за любовь — морковь была, какие она ему надежды давала или не давала, но однажды случилось то, чем и должна была эта история закончиться – выросла Аксинья. Кончилось время в девках сидеть. За Мишку замуж идти? Люди засмеют, да и отец недвусмысленно по поводу этого высказывался. А тут ещё и счастье привалило – из города большой человек в ту деревню за какой-то надобностью приехал, горный инженер, на железоделательном заводе трудился. Короче, влюбился он в Аксинью без памяти, сватался, в город звал. Отец на седьмом небе от счастья был.

В общем, подумала Аксинья, поревела, да как есть всё Мишке и рассказала. Прости, мол, хороший мой, но ты сам всё понимаешь. Что ты мне дашь, и что он. Собрала свои вещички, да и была такова. Ну а там свадьба, дети, все дела.

— А Мишка? – Спросила тихо Юля, глядя как старик выпускает изо рта белый табачный дым.

— А что Мишка… Он, хоть и пастух был, но не дурак. Простил, понял, отпустил. Да только смириться так и не смог. На той поляне его и нашли, висящим в петле, на сосне. Там и похоронили, нельзя же было на деревенском кладбище. Крест тоже было нельзя, накидали камней на могилу да и забыли потихоньку.

— А почему поляна Аксинькина тогда?

— Да, говорят, видели там иногда женщину богато одетую, не из деревенских явно, сидела на камнях, плакала. Подходить к ней никто не подходил, но поляну прозвали Аксинькиной. Правда это или нет – кто его знает? Молва народная так рассказывает. Аксинья, говорят, потом в Петербург уехала с мужем, долгую жизнь прожила, сюда больше не возвращалась.

***

Вечерело. Синяя «Семёрка» размеренно урчала двигателем, мужчина с окладистой белой бородой о чём-то неспешно переговаривался со сторожем. Юля сидела на переднем сидении и смотрела в окно. Белая собака стояла чуть поодаль и смотрела на неё внимательным взглядом. У Юли ныло сердце. Больше всего ей хотелось сейчас выпрыгнуть из машины, обнять пса и забрать его с собой. Но той, прагматичной своей частью, которая всегда и принимала решения в её жизни, она прекрасно понимала, что собаке в большом городе не место.

— Носом, носом, вожу я по кокосам….

С хрустом включилась первая передача, старые Жигули тронулись с места и, оставляя «Лесную сказку» позади, взяли курс на город, пока маленький. Белая собака сидела на прежнем месте, провожая свою не состоявшуюся хозяйку тихим поскуливанием. Сторож медленно гладил её по голове и задумчиво смотрел вслед уезжающей машине:

— Ну ничего, ничего. Скоро и мы поедем. Будешь у меня жить.

Собака заскулила сильнее и облизнула старую морщинистую руку.

***

Гудок тепловоза вывел Юлю из оцепенения. Вокзал маленького городка тихонько поплыл и скрылся из виду. За окном замелькали серые домики частного сектора, вскоре закончились и они; пригородный поезд, состоящий из тепловоза и одного вагона, набирал ход и обдавал сизым дымом нестройный ряд деревьев, по обеим сторонам этой малодеятельной, однопутной железнодорожной ветки. Юля прислонилась к окну и жадно всматривалась, резкий звук тифона и поезд пронёсся через нерегулируемый переезд на неприметной лесной дороге.

Юля откинулась на спинку кресла и тихонько заплакала. На этом месте более двадцати лет назад не стало человека, которого она продолжала любить до сих пор. По официальной версии, у старенького запорожца отказали тормоза.

15.02.2020