Человек в каске
22 июня,
ровно в 4 часа,
Гитлер напал на Россию,
И началася война…
(с) Народное
22 июня — любому человеку, который считает себя неразрывно связанным с русской землей, ненужно объяснять, что это за дата. В тот теплый утренний час, в Белоруссии, теперь уже в далеком 1941 году, случилось то, что разделило судьбы миллионов людей на до и после. Сегодня, спустя 71 год с той страшной даты, мы знаем и итог этой трагедии и то, какую цену пришлось заплатить, чтобы сегодня, в эту черную годовщину, моя пятилетняя дочь беззаботно играла в палисаднике маленького домика. Домика, который помнит ещё моё мальчишеское детство. Она пока ничего не знает о том страшном периоде, когда на эту землю сыпались вражеские бомбы, неся с собой хаос и смерть.
Пройдёт немного времени, и я расскажу ей о том, как по этой земле шагали люди в хромовых сапогах, разговаривая на чужом, совершенно незнакомом большинству местных жителей языке. Расскажу о том, как тысячи красноармейцев буквально вгрызались в эту землю, отбивая у неприятеля каждую версту. Расскажу я свой маленькой Иришке и о том, как её прабабушка на себе таскала раненых и стирала бинты, как не спала по несколько суток… Расскажу, осторожно, без лишней нагрузки на детскую психику, но расскажу обязательно. Как в своё время мне всё это рассказывала бабушка, которой сейчас уже девятый десяток.
Я расскажу всё это своей девочке лишь с одной целью – с детства привить уважение к памяти тех миллионов, которые своими жизнями заплатили за то, чтобы мы могли жить на своей земле. Чтобы она рассказала это своим детям, а те, в свою очередь, своим, чтобы память о тех страшных годах оставалась даже тогда, когда в этой жизни не останется ни одного очевидца и участника тех событий. Просто это надо помнить, помнить для того чтобы та страшная цена была заплачена не впустую.
Но это всё будет попозже, а пока пускай моя кроха играет со своими куклами среди высокой травы уютного палисадника, в небольшой деревеньке средней полосы России. А пока она играет, я расскажу одну историю Вам. Она случилось со мной, когда я был чуть постарше, чем сейчас Иришка, случилось одним удивительным летом, и сегодня 22 июня отчетливо вспомнилась.
Каждое лето меня привозили в эту деревню. Родители мои были археологами, и все теплые месяцы проводили на раскопках, доверяя меня бабушке по маминой линии, которую звали непривычным именем-отчеством: Ефросинья Агаповна, хотя местные звали проще – теть Фрося. Она и сейчас, в свои восемьдесят шесть, поражает трудоспособностью, а тогда, в годы моего детства, она была словно электровеник. Её муж, мой дед, умер ещё до моего рождения, так, что всё немаленькое хозяйство, состоявшее из: коровы, двух овец и десятка кроликов, баба Фрося тянула сама. А ещё бесчисленные грядки, огромная плантация картошки… В общем, прохлаждаться времени особо не было.
В тот памятный год мне исполнилось девять, и родители подарили мне новый двухколесный велосипед «Салют», он мог бы быть объектом зависти многих друзей-сверстников, но, к большому сожалению, таких здесь не было. Поэтому, я катался в гордом одиночестве по бескрайним полям вокруг деревни, не отъезжая, однако, далеко т.к. был обязан каждые шестьдесят минут докладываться бабе Фросе о том, что жив и прибываю в полном здравии. Но, как и каждому мальчишке, мне хотелось приключений и удовлетворения своего мальчишеского любопытства, поэтому я старался заехать как можно дальше, четко рассчитывая время и маршрут для того чтобы успеть к очередной поверке точно в срок. Своеобразным ориентиром для меня служила нитка магистрального газопровода, которая проходила здесь недалеко. Пересекать эту границу мне категорически запрещалось. Но Вы, же все были детьми, и понимаете, то, что категорически запрещается и является самым сладостным и притягательным.
Дорога, которая шла параллельно газопроводу и уходила куда-то за горизонт, притягивала как магнит. Меня просто подмывало проехать по ней хотя бы немного, вдоль серой железной трубы, чтобы посмотреть, а как там? Сейчас это всё вызывает улыбку, но тогда… Тогда, в свои девять, я мечтал отправиться в путешествие на новеньком велосипеде по разбитой грунтовой дороге на встречу новому, на встречу приключениям. И надо сказать, что эти приключения я нашёл, в полном объеме.
Однажды я наконец-то решился удовлетворить свое любопытство. Наплёл бабе Фросе о том, что еду собирать грибы и увеличив тем самым время отлучки в два раза, я отправился в путь. Сердце волнительно стучало, а ноги всё быстрее крутили педали, унося меня туда, где я так давно хотел побывать. Подъехав к газопроводу, я остановился и огляделся по сторонам – в какую ехать? Странно, но столько мечтая отправиться в своё маленькое путешествие, я как-то ни разу и не подумал, в какую сторону направлюсь. Вправо дорога просматривалась лучше, уходя далеко-далеко подъемами и спусками. Влево же, она уходила за поворот, что прибавляло этому направлению загадочности и неизвестности. Немного подумав, я выбрал всё же правое направление и покатил навстречу новым впечатлениям.
Проехав немного, меня стало одолевать беспокойство, вызвано оно было не только тем, что я первый раз один отъезжал так далеко от деревни, но и тем, что лес, идущий по обоим краям дороги, становился всё более густым и мрачным. В некоторых местах газотранспортную трубу было практически невидно в огромной, в рост человека, траве. Но повернуть назад меня это не вынудило, хотя и тот энтузиазм, с которым я крутил педали в начале, как-то поиссяк. Было страшно, но и в тоже время чертовски интересно, я чувствовал себя этаким первопроходцем этих мест, что априори конечно было чушью.
Дорога, закончив свой пологий подъем, перешла на такой же пологий спуск, скорость моего нехитрого транспортного средства значительно увеличилась, помимо моей воли. Уже практически завершив спуск, я резко крутанул педали в обратную строну, заставив те самым мой «С «практически завершив спуск, я крутанул педали в обратную строну, заставив те самым мою каму раве. тъезжал так далеко от деревалют» замереть на месте. Причина столь резкого торможения была в том, что там ниже, на обочине дороги, в траве стоял человек.
Он стоял на некотором расстоянии от меня, но я смог его разглядеть (зрение у меня в девять лет было много лучше чем сейчас). На нем была какая-то грязная одежда, песочного цвета, кирзовые сапоги, но самым интересным было то, что на голове у него была каска, а на плече винтовка. Это был солдат. Нет, не такой, какие иногда приезжали в наш сельмаг из соседней воинской части, он был словно из прошлого, как будто вышел из фильма о войне, который мы смотрели всем классом буквально перед каникулами. Мне тогда почему-то не пришло в голову, что это мог быть актёр, и дело даже не в том, что факт киносъемок в нашей глуши давно бы уже стал достоянием общественности. Нет, здесь было что-то другое, на каком-то подсознательном уровне мне было понятно, что это настоящий солдат, а не человек его изображающий.
Я не знаю, сколько мы тогда простояли, смотря друг на друга, для девятилетнего пацана время вообще понятие относительное, а в такой ситуации и подавно. Первым ко мне приблизился человек в каске. Он шёл медленно, постоянно оглядываясь по сторонам, а я стоял на месте с дрожащими коленками и боялся пошевелиться.
— Ты откуда, из деревни? – его голос на удивление оказался мягким и даже дружелюбным.
— Да, из деревни – промямлил я.
— Странный ты какой-то… Как в деревне, немцев много?
— Каких немцев? – Не понял я.
Он усмехнулся, но как-то невесело. Его покрытое сажей и грязью лицо, слегка растянувшись в каком-то жалком подобии улыбки, явило на свет жёлтые зубы. Но больше всего я тогда запомнил его глаза, пустые и уставшие, какие-то безжизненные. Глаза человека, который повидал на своём коротком веку столько, что с лихвой хватило бы на десятерых.
— Как каких немцев? Обыкновенных, фашистов…
— Нет у нас фашистов! Их всех ещё в 45-м советские солдаты победили, нам в школе Вера Андреевна про это рассказывала. 9 мая 1945 года – день победы, тогда наши войска Берлин взяли и ещё это, флаг повесели над домом Гитлера, а сам Гитлер застрелился! Я ещё фильм про это видел! – страх стал куда-то улетучиваться, и я гордо выбалтывал своему случаемому собеседнику всё, что не так давно узнал в школе. Путая по малолетству знамя с флагом, а рейхстаг с домом Гитлера.
-Экий ты фантазер то – мой собеседник уже улыбался всё шире и шире, видимо слова мои его очень насмешили – значит, говоришь, война закончилась, а Гитлер застрелился?!
— Да! Только это давно было, тогда бабушка ещё молодой была и в госпитале работала, а дед мой тоже с Гитлером воевал. У него за это даже медаль есть, имени красной звезды!
Человек в каске смеялся, и дружески качал головой. Очевидно, для него я был лишь смешным мальчишкой, говорящим сказочные и в тоже время такие желанные слова. Мальчишки – они вне времени, они всегда одинаковы. В любое время и в любой ситуации: мальчишки есть мальчишки.
— Так говоришь, в 45-м война закончиться? – сказал он, все, также улыбаясь – а сейчас, стало быть, какой?
— Как какой – растерялся я – 1985!
— Ух, ты — ответил он, смеясь – ну, стало быть, и, правда, твой дед с Гитлером воевал. А война, значит, в 1945 закончится? И Гитлер застрелится? Ой, сынок… твои слова да богу бы в уши.
— Да… Так всё и было – проговорил я совсем уж раздосадовано. А Вы разве этого не знаете? Вас в школе не учили?
Он расхохотался, а потом внимательно и серьёзно посмотрел на меня, и в его взгляде уже не было той пустоты, в нём была теплота и даже нежность. Это резко контрастировало с грязной потёртой одеждой и изможденным лицом. Он какое-то время пристально смотрел на меня, а потом проговорил:
— Хороший ты малый. Ты не бойся, отобьем мы вашу деревню у немцев, немного осталось уже. А ты живи мальчишка… живи, пожалуйста! В 45-м говоришь…я сам вряд ли дотяну до 45-го, но ты доживи. И если правда мы победим, если правда Гитлер застрелится – значит всё не зря. Если всё так будет – обещай мне, что расскажешь своим детям про эту войну, расскажи, пусть знают и пусть помнят. А теперь ступай… Да и мне идти надо, но о том, что меня видел никому! Понял?
— Понял – как-то растеряно пробормотал я.
Он развернулся и пошел назад в лес, а я стоял как завороженный толи от его слов, толи от общей странности ситуации. Когда я опомнился, не было уже человека в каске. И не было ни каких намеков на то, что он вообще был… Лишь не по-летнему холодный ветер обдувал мою коротко стриженую голову. Я в тот момент так и не понял, кто был этот странный человек. Но вдруг, сам не понимая почему, я закричал:
— Обещаю!!! Слышите? Обещаю!!!
После этого я сел на свой «Салют» и, что есть мочи, крутя педали, направился назад в деревню. Я ничего тогда не рассказал ни Бабе Фросе, ни родителям, никому. Отчасти от того, что я без разрешения оказался там, где мне не следовало быть, от части, из-за своего обещания, но больше из-за того, что мне бы всё равно никто не поверил. Конечно, логичнее предположить, что этот человек был актером, или ещё более вероятно, сумасшедшим, чем не пойми, откуда взявшимся спустя десятилетия солдатом великой войны. Но я там был… И я знаю, что он был именно им. Не знаю как такое возможно, но это так. Потом я много читал про байкальские хрономиражи, про странные встречи в лесу с людьми в оборванной одежде, шедшими не замечая ничего вокруг из неоткуда в некуда. Но это всё не то. Тот человек, что повстречался мне летом 1985 года, был не миражом, он был реальным. Реальным солдатом великой войны, который непонятно как оказался в тот день на моем пути. Но в том, что это было не случайно я уверен.
Тот случай сильно повлиял на мою жизнь. После встречи с человеком в каске я стал много интересоваться военной историей, закончил истфакт. Неоднократно участвовал в поисковых выездах и захоронении останков советских солдат. Работали мы и вблизи той самой деревни и уж не знаю совпадение или нет, но мы нашли останки нескольких человек как раз в районе того места где я и повстречался с человеком в каске. Судя по архивным документам, это была одна из разведгрупп пропавшая в тех местах при наступлении наших войск.
Сегодня, 22 июня, глядя на свою маленькую, беззаботно играющую дочку, я твердо знаю, что придет время, и я выполню обещание, которое дал больше четверти века назад. Я расскажу своему ребенку о той войне, войне которую мы обязаны помнить. А закончу я свой рассказ тем, что мы победили! Чтобы для Иришки 9 мая 1945 была не просто датой из учебника истории. Я не знаю, дожил ли до этой даты человек в каске, но одно знаю точно – всё было не зря!
30.06.2012