13 ноября 2020

Серия седьмая

Дядя Веня

Утро было серое и не по-летнему прохладное. В такое утро хорошо никуда не торопиться, как следует выспаться, неспешно позавтракать, и пойти прогуляться по тихим улочкам какого-нибудь маленького городка. Света лежала в спалке и во что-то усиленно залипала в интернете. Демьян полусидел, полулежал в водительском кресле, допивая кофе из большой керамической кружки с надписью HAPPYREDDEER и детским рисунком оленя.

Он любил эту кружку, она была из другой жизни, жизни которую он одновременно хотел забыть и помнить до конца своей дней. Забыть, поскольку воспоминания были слишком теплыми, и от того безумно больными, а помнить потому-что эти воспоминания всё, что у него осталось. Была еще Мурзик, появившаяся в его жизни словно подарок судьбы, но Демьян хорошо понимал, что вечно так продолжаться не может и рано или поздно он останется в этой кабине один, с кружкой с оленем и старыми воспоминаниями.

Стук в дверь раздался неожиданно, никто не заметил, как к машине подошел пожилой человек, с белой окладистой бородой. Демьян сразу понял, что он не из местных, не из водил или экспедиторов, шатавшихся по стоянке. Этот человек напомнил ему доктора Айболита из иллюстраций книжки Чуковского, даже очки были похожи. Казалось, дай ему раненого зайца, он достанет из кармана пару запасных ножек и немедленно возьмется их пришивать, насвистывая какой-нибудь старый мотивчик. Демьян приоткрыл дверь кабины, Света высунулась из спалки, посмотреть на неожиданного гостя, даже дремавший на пассажирском сидении Барсик, привстал и буровил пришедшего дедушку своими зелеными глазами. Айболиты они такие — могут пришить чего, а могут и отрезать.

— Добрый день, Демьян Раскатов, я полагаю?

— Да! А Вы кто?

— Меня зовут Вениамин Иванович, но можете звать меня просто: Дядя Веня – он коротко усмехнулся, внимательно разглядывая всю троицу в кабине – вы меня не знаете, вернее мы с вами знакомы, но скорее заочно. Для вас это знакомство состоялось буквально вчера, а для меня полвека назад, когда вас еще и на свете не было. Причудливая штука время. Мы с Вами еще много сегодня о нем, о времени, будем разговаривать, а пока позвольте отдать вашей спутнице вещь, которая явно принадлежит ей.

Он протянул пакетик, в котором находилась небольшая женская серёжка, увидев её, Света инстинктивно потянулась к ушам — и точно, на мочке правого уха украшения не было, очевидно, она потеряла его вчера, лазая в этом чертовом бункере. В вихре всех событий вчерашнего дня она даже и не заметила пропажи.

— Где Вы это взяли?

— Там, где Вы это оставили.

— Вы были в Бункере? – Демьян смотрел то на Свету, то на странного, похожего на сказочного доктора, незнакомца – Я не понимаю!

— Молодой человек, я пытаюсь разобраться в этой истории уже 50 лет, но тоже мало, что понимаю. Ваше состояние весьма понятно, то, что вы ничего не понимаете – это самое нормальное и логичное, что может быть в этой ситуации. Я бы хотел с Вами поговорить,  я ждал этого разговора почти всю свою жизнь, до конца не веря в то, что он состоится. Если позволите, я бы хотел подняться на борт вашего корабля и рассказать вам пару занимательных историй.

Демьян кивнул, незнакомец неспешной, но весьма бодрой походкой, обошел машину спереди и, не по годам ловко, забрался на пассажирское место MANа. Барсик, оказавшись зажатым с обеих сторон, заволновался еще сильнее.

— Демьян, я знаю ваше имя, но, к сожалению, не знаю имя вашей очаровательной спутницы, хотя именно она сыграла в моей судьбе ключевую роль. Как Вас зовут, юная леди?

— Света, правда, до юной мне…

— Поверьте, в моем возрасте, все, кто моложе пятидесяти, юные – он опять улыбнулся своей бесхитростной «айболитовской» улыбкой . — Света, какое прекрасное имя: свет земли! А Демьян, в слегка вольном переводе с греческого: усмиритель. Всё же имена нам даются не просто так.

— С именами всё понятно – Демьян прервал его достаточно жестко, можно даже сказать грубо – лучше скажите, Вы были вчера в бункере? Это ваш голос мы слышали? Но мне казалось, что это был молодой человек…

— Да, вы слышали мой голос. И это действительно был голос молодого человека, тут Вы совершенно правы. Как я уже говорил, я расскажу несколько историй. Это будут… как бы так помягче… немного фантастические истории. Не пытайтесь их сразу понять, принять и осмыслить. Этого не получится, просто выслушайте.

Начну я, пожалуй, с одной маленькой местной легенды. Много веков назад, никто не знает точно сколько, это ведь легенда, скакал пожилой хакас на коне. Как вдруг, затряслась под ним земля, заржал и встал на дыбы верный конь, а из соседней горы вдруг появилось длинное, как змея, огромное, железное чудовище, всё в огнях, и с грохотом проплыло по долине, исчезнув в другой горе, войдя в неё также легко, как вышло минуту назад из другой. И опять спокойный летний день, птички поют, травка зеленеет – как и не было ни чего. Ну, хакас всё это на происки местного злого духа списал и дальше поскакал. Раньше люди были проще, более открытые к неведомому. Это была присказка, дальше будет сказка.

Отец мой в Краслаг попал ещё до войны. Тогда для этого много и не надо было, работал счетоводом в колхозе, ну и где-то там просчитался в своих бухгалтерских книжках. Пришили им с председателем заговор, с целью вредительства и разрушения советского строя. И всё, из земледельного Воронежа, в красноярскую тайгу, создавать энергомощности для советского народного хозяйства. Десяточку, от звонка до звонка, как говорится. А за эти годы война, в общем, возвращаться ему было некуда. Далеко от мест отсидки не поехал, перебрался в соседнюю Хакасию, пошел вольнонаемным табельщиком в леспромхоз, мать мою встретил, я и две моих сестры на свет появились. В общем, устаканилось всё как-то, притерлось, обжилось.

Про этот бункер он мне впервые рассказал, когда мне лет 17 было. Да и как тоже рассказал, упомянул вскользь, что вот есть такое вот раздолбайство – туннель построили, а железную дорогу проложить так и не сподобились. Он об этом тоже слышал от кого-то, за стаканом горькой. Я тогда это мимо ушей пропустил, а потом, года через три, когда уже в Красноярске в медицинском учился, приехал домой на летние каникулы, и ребята меня в поход позвали, бункер в горе посмотреть.

И вот тот день, субботу 15 августа 1970 года, я уже никогда не забуду. Моросил лёгкий дождик. Мы долго взбирались на гору, что тогда, что сейчас – мало, что изменилось, это место вообще не особо любит меняться.

Открыли крышку, самый смелый — Эдик Семихатов — полез вниз, за ним Вася Антоненко, ну и я замыкающим. Ребята до самого низа полезли,  а я, я в коридор решил зайти, в левый, на втором уровне. Забрался, фонариком просветил его весь, он оказался не длинный. Но вот почему-то решил я до конца пройти. Крикнул ребятам, что сейчас догоню их, они о чем-то там внизу переговаривались.

Дошел до конца, в скалу уперся, ну думаю, ничего тут интересного нет — сыро, мерзко как-то, пойду ребят догонять. И только развернуться хочу, как фонарь гаснет, и остаюсь я в полной темноте. Сначала даже значения не предал, потряс его и так и сяк, вы таких фонарей и не видели никогда, наверное, разве что в музеях. Это сейчас всё легкое, круглое, светодиодное. А тот был железный, плоский, тяжелый. С большой такой гальванической батареей. В общем, крутил я его и так и сяк, но работать он отказался.

Ну, думаю, потихоньку пройду к центральному стволу, главное в него не свалиться. Иду на ощупь, за стеночку придерживаюсь, глаза малость к темноте пообвыкли, даже немного пол впереди различаю бетонный. Но понимаю, что прошел то я уже явно больше чем 400 метров, а коридор всё не заканчивается. Друзей позвал, а в ответ тишина, только капли гулко падают.

По-настоящему страшно стало минут через 15, когда окончательно понял, что попал в какой-то очень серьезный переплет. Кричать пытался, назад шёл, вперед шёл, нет конца этому коридору ни в одну сторону. Ни тупика, ни выхода в центральный ствол.

Абсурд, полный абсурд, но факт неоспоримый. Часа два я так ходил, пока снова человеческий голос не услышал. Женщина откуда-то сверху кричала: эге — гей, вроде. Я отозвался, помощи попросил. С ней мужчина был, он сказал, что спускается.  Я на его голос иду, а коридор всё не кончается. Вот, кажется, рядом голос, а нет никого. В один момент я даже подумал, что рассудок мой не выдержал, и все эти голоса только у меня в голове.

А потом голос пропал, включился фонарик, как ни в чем не бывало. Оказалось, я как в тупике стоял, так и стою. Вот он центральный ствол впереди, в луче света. А у меня уже сил идти нет, ноги дрожат. Пополз я, по холодному и мокрому бетону. И тут что-то в ладонь мне впилось, серёжка ваша оказалась. Ну, я её в карман и дальше, а уже у самого конца, клочок бумажки лежал, белой, с надписями какими-то непонятными, часть вроде обычные русские слова, а часть шифр какой-то.

Он, клочок этот, тонкий очень был, намок уже, я его тоже аккуратно в карман положил. Зачем? Сам не знаю, наверное, за тем, чтобы самому себе потом доказать, что я здесь был, не привиделось, не приснилось.

Вот… друзья мои оказались теми еще друзьями, обнаружив, что я пропал, просто сбежали. Даже крышку не закрыли, хотя это единственное, за что я им и был благодарен. Вылез я уже где-то под утро, светать начинало, мокрый, грязный, но довольный, что выбрался. Сильно удивился тому, как быстро прошло время. Мне казалось, всё это длилось часа четыре. Можете себе представить, как я поразился, когда выяснилось, что это не утро следующего дня. Я отсутствовал трое суток.

Разумеется, меня начали искать. Те двое, которые со мной были, ничего не рассказали ни про бункер, ни про наш поход туда. Сказали, что вообще меня в тот день не видели. Я потом с ними разговаривал разок, рассказывали, что я просто исчез, они облазили весь бункер, но ничего не нашли. Решили, что я провалился в какой-то потайной лаз и уже мертв. Спасая свою шкуру, сделали вид, что ничего не было. Они потом всю жизнь так и прожили под стать своему характеру – один по лагерям,  а второй был чуть умнее, и стал ментом. Гнусные, трусливые людишки. Оба сгинули в разборках 90-х. Впрочем, не о них сейчас речь.

Я тоже никому не стал рассказывать про бункер. Потерялся в тайге, бродил и вышел. Всех эта версия устроила. Но ответ на вопрос, что это было, не отпускал. Долгими вечерами я разглядывал два свои трофея и старался использовать их как ключ к разгадке.

 Серёжка особо ничего не дала. Обычное ювелирное украшение, из простых – потерять мог кто угодно. А вот бумажка – это было интереснее. Я довольно быстро догадался, что это чек из магазина. Но крайне необычный. В комбинации цифр 18.05.2020 15:35:21 я разгадал дату: 18 мая две тысячи двадцатого года. Это казалось невероятным! Две тысячи двадцатый год! Через 50 лет. Что-то фантастически далекое. Часть символов я разгадать так и не смог. Только недавно мы стали узнавать, что такое QR-код, VISA и прочее.

Шли годы, я окончил мед. институт, женился, у меня родились две прекрасные дочери. Жизнь шла своим чередом: уважаемый врач, семьянин. Никто не знал о моем маленьком секрете – железной коробке из-под чая, в которой я хранил свои трофеи – сережку и клочок бумаги, а позже, когда сам чек стал приходить в негодность, его фотоснимок. Шли годы, десятилетия. А меня всё мучили вопросы, я всё пытался понять, что со мной произошло. Где я был те три злополучных дня. И тот, далекий и загадочный две тысячи двадцатый – он наступал.

Мы сейчас с вами живем в мире, где истинную цену стоит не нефть или газ, а информация. Информация – это главный и самый ходовой товар. Все продаются и все покупаются, только плати. Нет, конечно же, не фантиками банка России, или зелеными бумажками ФРС. Вы не читали крёстного отца? Там есть потрясающая фраза – что я могу дать взамен, Дон? Дружбу. Только дружбу.

Как только вы сделали ту самую покупку для своей спутницы, комплект спецодежды, из которого,  я так понимаю, и выпал тогда этот чек, я знал о Вас, Демьян, всё. Одно прикосновение банковской карты к терминалу и огромная машина продажных шестеренок с радостью рассказала о вас всё. Банковские клерки, менты, сотрудники налоговой и прочее и прочее.

Я не знал, когда точно вы окажитесь в бункере. Я знал только, что это будет после 18 мая и явно не на следующий день, так как покупку вы делали далековато от этих мест. Отслеживать ваш маршрут по тратам с той же банковской карты проблем не составило. И вот, мы встретились.

Повисла тишина. Айболит замолчал и попытался погладить Барсика, для которого это стало последней каплей, и он, ворча, перебрался в спалку к Свете. Демьян постукивал пальцами по рулю и смотрел куда-то вдаль. Первым молчания прервала Мурзик:

— Что это за место такое?

— А вот это уже другая, не менее интересная история, которую я вам сейчас и расскажу.



Опубликовано 13.11.2020 Серго Бужан в категории "Сибирь - Потустороннее