«У подруги моей тоже собственный ад
Но там нет ничего: ни чертей, ни огня
Только страх темноты
И случайной встречи с незнакомцем
Он высок, он жесток, он полночный маньяк
У него сто имен на газетных листах
Он везде, он везде, он везде
Как только сядет солнце»
Ария. «Паранойя»

«Моя совесть чиста, ведь я
ей никогда не пользовался»
Народная мудрость

Была жара. Город изнывал от полуденного зноя, плавился асфальт, раскупалось мороженное, фонтаны превратились в места массового паломничества граждан, которые явно хотели искупаться, но возможности такой в пыльном мегаполисе не имели. Даже строгие инспектора ГИБДД размахивали своими полосатыми палочками как-то вяло. Город ждал вечера, ждал спасительной прохлады, которая неизбежно должна была наступить с заходом солнца.

Даша медленно подошла к большому железному забору, окружавшему весь периметр территории интерната, и посмотрела вдаль. Тихо падал снег, маленькие невесомые снежинки, подхваченные ветром, кружились в воздухе и, медленно опускаясь на землю, создавали огромные сугробы. Год был уже на излете, через несколько часов  бой курантов на Спасской башне Кремля возвестит приход нового, 2001 года.

Его большие зелёные глаза медленно и тщательно сканировали окружающую реальность. Он проснулся. Он голоден. Это не было проблемой, за  тысячи  лет своей жизни он научился решать  этот вопрос быстро и чётко. Еда не самоцель, игра, игра с жертвой, удовлетворения азарта хищника — вот что интересовало его  куда больше. Скоро он насытится и опять впадет в спячку, а проснётся ещё лет через пятьдесят. Так повелось с очень давних пор и так будет вечно, или почти вечно. А пока… пока надо развлечь себя!  Ну и поесть, разумеется. Его глаза сфокусировались на двух идущих вдали силуэтах: лёгкая добыча, для разминки они будут в самый раз.

«Есть также гипотеза,
что ад — это другие люди. Моё
мнение — им может быть
вечное повторение одного и того же».

Стивен Кинг, «Чувство, которое словами
можно выразить только по-французски»

На улице было пустынно. В двенадцатом часу холодного осеннего вечера провинциальный городок уже готовился ко сну. Ветер бесновался  между стоящими в ряд пятиэтажными домами, такими же серыми и убогими, как и этот вечер. Они были собранны словно детский конструктор из железобетонных панелей, бригадой доморощенных продолжателей дела Стаханова, за немыслимо рекордные сроки, в годы развитого социализма. Построенные, разумеется, на время, с надеждой на коммунистическое завтра, в котором у каждого будет всё. Это завтра не наступило, а серые дома-конструкторы так и остались, образуя собой целые микрорайоны.

…Жди меня, и я вернусь,
Всем смертям назло.
Кто не ждал меня, тот пусть
Скажет: — Повезло.
Не понять, не ждавшим им,
Как среди огня
Ожиданием своим
Ты спасла меня.
Как я выжил, будем знать
Только мы с тобой,-
Просто ты умела ждать,
Как никто другой.

Константин Симонов

Свердловск 1985 год.

— Ну что такое,  что за грусть в глазах? — Александр стоял  уже практически в дверях и смотрел на свою молодую жену – Ну пойми мне сейчас надо уехать! Мы же всё с тобой обсудили,  всего на два дня, ты и соскучится, не успеешь!